Из воспоминаний Ивана Фёдоровича: родился в 1924 г. в деревне Усть-Ануй Алтайского Края в крестьянской семье, где проживал до 1931 года.
В семье у отца Иллариона (деда Ивана Фёдоровича) было трое сыновей: Фёдор, Леонтий, Мирон. Сыновья занимались хозяйством: сеяли, убирали, торговали излишками.
Дед Илларион, как заядлый рыбак, он неделями мог жить на рыбалке.
Круглый год в семье была раба и свежая, и солёная, и копченая.
Кроме рыбалки Илларион был отменным столяром, плотником и бондарем.
В хозяйстве были лошади, коровы, овцы, а также - сельхозинвентарь.
В 1914 году отец Ивана Фёдоровича – Фёдор - был на войне, где получил отравление газами и серьёзное ранение в правую руку, которая стала нетрудоспособной.
Во время призыва на войну у него была семья: жена и двое детей. Жена умерла, сын и дочь остались без матери и жили при стариках. По прибытии с войны Фёдор женился на другой женщине.
В начале 30-х годов Советская власть начала наводить порядок в деревнях, принуждая селян вступать в коммуну. В первую очередь, надо было свести на общий двор весь скот.
Дед Илларион, которого слушали все сыновья, категорически отказался.
Братьев Леонтия и Мирона отправили на шахты Кузбасса.
После того, как семью Ивана Фёдоровича объявили кулаками, подогнали подводы и приказали собираться и садиться на телеги. Из вещей разрешено было взять только самое необходимое.
Привезли раскулаченных в райцентр Быстрый Истан, организовали вокруг охрану.
Затем было дано указание грузиться на баржу и в трюмы. Баржа плыла на север.
Переселенцам разрешалось только под надзором охраны подниматься наверх в туалет. Питались тем, что взяли с собой.
Когда баржа пристала к берегу, и рассвело, дали команду мужчинам делать трапы для выхода на берег.
На берегу повели всех звериной узкой тропой. В тайге еще много было снега. Шли медленно, на руках у женщин были маленькие дети. Стоял плач, крики. Ближе к вечеру остановились. Ночевали прямо на земле. Наступила тёмная жуткая ночь. Казалось, кто-то ходит по тайге.
Утром комендант объявил, что здесь и придется жить. Было дано указание строить избы, корчевать лес. Поселок назвали Малиновкой.
После переселенцы узнали, что в этом месте много малины, брусники, клюквы, грибов и орехов.
Первоначально смастерили времянку: вколачивали в землю колья, снаружи оплетали прутьями и обмазывали глиной. Потом начали заготовку леса, начали рубить сруб.
Одновременно к местности присматривались. Чтобы выжить, всяким путём и приспособлениями стали ловить дичь боровую и зайцев, ловить рыбу. Тут и грибы с ягодой поспели, орехи.
Стали искать жителей - старожилов. Коренные жители смотрели на переселенцев косо, называли «посильга».Но постепенно произошло сближение.
Дед Илларион хорошо делал из бересты кузова, туески, кадушки, вёдра, шайки и другие бондарные изделия. Население очень хорошо брало эту утварь в обмен на мясо, картошку, хлеб, зерно, овощи.
При поездке по деревням деды нашли и купили полуподвальное помещение в деревне Пасека, примерно в 60-80 км. от Малиновки. Рядом с Пасекой в 2-х км. было большое село Инкино. Там можно было в Сибторге пушнину обменять на хлеб, муку, крупу и т.д. Кроме того, на порох, дробь, патроны, ружья. в Инкино была школа с 7-летним образованием, церковь и больница. И однажды наша семья с согласия коменданта покинула Малиновку.
Здесь я пошел в школу в 1 класс.В классе я был самым лучшим учеником. Уроки я делал быстро, затем помогал родителям и бежал на улицу. Катался с горы на лыжах, ставил петли на зайцев, рыбачил. В летнее время время ловил кротов в огороде, а в большую воду садился в обласок и гонял по воде. В зимние дни с братом играли на балалайках, которые он сам их мастерил.
В 25-ти км. от Пасеки был поселок со спецпереселенцами - Березовка. Работы там не было, места - одни болота, ничего там не росло и не родилось.
Березовские стали требовать у коменданта, чтобы и нас туда переселили.
И вот родители опять решили уехать, завербоваться в Нибегинский леспромхоз, а деда оставить на Пасеке.Дядя Мирон и Александр уехали раньше, нашли работу и вызвали нас. Дедушка остался, позже он переехал в село Юрты. Там он купил небольшую избушку и стал там жить, рыбачить, делать бочки.
Прибыли мы в Сайгу.Мать с отцом опять пошли на заготовку дров. Я уже учился во втором классе. Отец сильно заболел, и было принято решение уехать обратно зимним путем в Юрты к дедушке.
Мать работала в засольном цехе рыбпункта, а дома коптила рыбу, которую мы с сестрой продавали
В школу я ходил в Инкино. В свободное время с дедом ходил на рыбалку.
Половодье
....Я один ездил на обласке. Однажды разыгрался ветер, а ехать надо.... Перед Инкино была речка, до берега было метров 300. Волны ходили с гребнем... Они - очень опасны, если обласок развернет боком к волне, то обязательно перевернется, и ты окажешься под водой.. Обхватил я талинку и заплакал. Надо переезжать речку, а я боюсь. Поплакал, отдохнул, прикинул, как мне пересекать речку, и поплыл. Волны захлестывают обласок, брызги в лицо, а я гребу. ...Пристал к берегу, сиижу и не могу отдышаться.
Приехал домой, рассказал матери. Мать пошла искать квартиру в Инкино на период половодья...
В Юртах мы жили неплохо, дедушке было приволье с рыбалкой....Но нас опять стали притеснять. ...Опять Мирон с братом завербовались в Нибегинский леспромхоз, иначе могли забрать в комендатуру. Ну а нас комендант направил в Колпашево.
В тайгу за живицей
Из Колпашево нас направили в пос. Чугунка, опять в тайгу. ...Дедушка с нами не поехал. Я уже тогда учился в 4 классе, начинал в Колпашево, а затем - в в пос. Чугунка, что в 30 км. от Колпашево. И вот опять решили ехать к брату в леспромхоз. Прибыли в пос. Сайга.
Дяде Мирону и брату надоело в лесу - то в снегу, то в воде с плотами. Отец заболел....Узнали, что там, куда мы были сосланы, рядом с Зайкиино есть пос. Сосоновка, где спецпереселенцы работают в артели "Активист", добывают живицу на подсочнике от "Лесхимсоюза". Уволились и вступили в ту артель....Купили небольшой домик в Сосоновке. Школы там не было. Была она в Зайкино до 4-х классов. Туда я приехал для сдачи экзаменов. В те годы экзамены сдавали с 4 класса. И сдал не хуже тех, кто учился с начала года. ...Это был 1938 год.
Дедушка из Юртов тоже переехал в Сосновку. Мать работала дояркой, отец - конюхом.В артель нужны были рабочие, которые добывали живицу - серу светлую....
Живицу собирали женщины. Это очень трудоемкая работа....
Для сбора живицы в летнее время привлекали учеников....Ведро тяжелое, вот и потаскай его по лесу, где колода, где коряга и т.д.
В поселке людям тоже работа была. Пришла пора сенокоса....Но вот приходит конец лета. сено, дрова, ягоды, орехи заготовлены. А ученикам нужно учиться в другой деревне и жить не дома, а на квартире.
Я должен был пойти в 5 класс в Копыловку.Через неделю все ученики ходили домой за продуктами и на побывку к родителям. Постепенно привыкали к учителям.

...Наступила весна 1943 года....Вручили повестку и мне.В эту пору мне было 17 лет. Снарядили большую лодку,нас было шестеро новобранцев и сопровождающие от сельсовета. Плач родителей, тяжело на душе. Кто знает, кому придется вернуться. Может, в последний раз видимся с родными, со знакомыми, друзьями, с подругами, со своими далекими лесами и посёлками. Дедушка очень сильно переживал расставание, мы же с ним были неразлучные рыбаки...
Привезли на станцию Бердск. Разгруппировали по разным полкам.Мы земляки с Николаем Маршаковым попали в один полк. Разместили нас в длинную землянку с двухъярусными нарами, где несметно было и блох, и клопов....Назавтра нас сводили в баню...Нас сразу одели, как говорится, "с иголочки". сапог не было вместо них были ботинки, а обмотки, которыми обматывали ноги от ботинок до колен, заменяли голенища.
Обмотки - это трикотажная лента шириной 10 см, длиной около 2 метров. И вот эти 2 метра надо было очень быстро обмотать вокруг ноги и завязать, чтобы в течение дня они не размотались.Идешь, бывало, как журавль. А если на ходу размотаются, то задние наступят, ты упал, а за тобой другие.При подъёме утром все должны уложиться в определенное время, а если не уложился, снова отбой. Значит,полностью разделся и лег в постель. Только лёг - команда "Подъём". И так до тех пор, пока не уложишься во время.
Физзарядка, а затем умывание. Бегом на реку Обь за 500 метров от лагеря. Умылись речной водой, попутно берём вдвоём на плечи бревёшки и в часть. И так каждый день.Очень строго, беспощадно, никаких уступок. Очень хочу отметить сержанта Стришко и старшину Финавгой. А комвзвода был по национальности татарин, Абаев, так тот ещё хлеще этих двух был....
Иначе нельзя было, так как времени было в обрез. На войну требовались новые подготовленные силы. Враг был сильный, беспощадный, хорошо подготовленный, превосходил в живой силе и в технике.
В полках были подсобные хозяйства. садили картофель, овощи, были свиньи, коровы, кони. Все работы по хозяйству выполнялись солдатами, которые по каким-то причинам были непригодны к строевой службе. Бывало, пойдем окучивать, а там прошлогодняя картошка осталась, подбираем, шкурку очищаем и едим.
Кормёжка была плохая, поэтому солдаты в голос говорили :"Когда нас отправят на фронт, скорее бы, там всё-таки хоть накормят".
Ходили на стрельбище, которое было в 7 км. от Сосновки. Бегом, в полном боевом, да ещё и в противогазах. Кто не может, двое берут под руки и почти волоком тащат. Периодически солдат командировали в ближайшие колхозы для поддержки. это были настоящие праздники. Ну, понятно, в колхозе лучше кормили, и хоть 7-10 дней, но всё-таки небольшой отдых и поддержка в питании.
Во время посевной я был в Колыванском районе. Сеяли просо из лукошка вручную, мужиков не было, в основном, только калеки, а вместо лошадей - быки. во второй раз ездили на уборочную в Чаинский район, в деревню Васильевка.
А потом поехали на фронт. Нас погрузили в эшелон.... В Москву прибыли 7 октября 1943 года. Оттуда нас повезли в сторону Курска. Он был освобожден. Повезли дальше. Чувствовалось, что недалеко фронт. Мы увидели страшную картину. Деревни все сожжены, стоят только трубы, да старухи с детьми копошатся у печей. Вся Белоруссия была разграблена и сожжена. У людей был такой жалкий вид, оборванные, голодные.
Продвигались мы по Белоруссии в сторону Минска. Это был 2-ой Белорусский фронт...
В одной из деревень мы остановились для окончательного вступления в настоящий бой. И вот прибыли офицеры - "покупатели". Я с другими ребятами был взят в артиллеристы....Меня назначили разведчиком-корректировщиком.
Я воевал на 2-м Белорусском фронте. Участвовал в освобождении городов: Минск (Минская группировка), Березино, Щучино, столбцы, Старый Быхов, Новый Быхов, Бобруйск. Прошел почти всю Белоруссию. немного воевал и на Украинских фронтах, но не на территории Советского Союза, а в других государствах: Румынии, Чехословакии, Венгрии, Австрии....
За связистами особенно охотились снайперы. Со мной было несколько неприятных случаев: так.шли мы с напарником Сафроновым по линии, между прочим, земляк мой, из Чаинского района. Слышу хлопок, и вот мины, крикнул:"Ложись", -одновременно упал сам, но не успел, и ему перебило ноги. Пока везли в санчасть, истек кровью и умер. И еще случай. Земляк из Чаинского района Бояринов тоже не успел упасть и получил смертельное ранение. Становится не по себе, жутко. Был с тобой человек, товарищ, и нет его....
При подготовке к наступлению на Бобруйском направлении часть Белорусского и Украинского фронтов находилась в Пинских болотах.Зимой эти болота не замерзают, и находиться в таких условиях очень тяжело. Мы, артиллеристы, особенно, разведчики, были одеты в овчинные полушубки, на голове под шапкой был вязаный подшлемник. Вши нас заедали.Но мы были вынуждены мириться со всеми трудностями.
На Бобруйском направлении стоял сильный враг. Здесь же, на нашем направлении, против нас были наши русские предатели: "власовцы"....
Наша батарея установила орудия на прямую наводку и ждала сигнала к артподготовке...
При артподготовке со стороны противника тоже "не дремлют". В это время линия связи больше всего несет порывы проводов. На линию, как правило, направляется два связиста, одному нельзя. И вот, я и ещё Прокопьев, были как "на иголках", ждали ежеминутно артналета. Началась артподготовка, в это время два орудия успели сделать выстрелы. ..Всё кипело, как в котле, и нигде не было спасения. Оба орудия были моментально накрыты снарядами противника. Всё заволокло дымом, ничего не видно. Только вой снарядов.
Командира взвода и нескольких бойцов из расчета сразу убило, были и раненые. Капитан Миронов был контужен, в ярости размахивал пистолетом и кричал:"Давайте огня!".
Но некому было, пушки вышли из строя, да и расчет тоже. Мы выскочили из блиндажа для устранения порывов на линию, но просто невозможно было что-либо предпринять.Снаряды, мины противника рвались и летели, как град, с неба.
Закончилась артподготовка. пехота пошла в наступление на Бобруйск, а за пехотой и наша артиллерия. Периодически останавливались и стреляли с целью поддержки пехоты. Подключилась штурмовая авиация. Подобных случаев на войне много было, всех не перечислишь....
Пешим ходом по Европе
До взятия Праги нами были освобождены ещё три города Чехословакии - Знаймо, Яромертице, Табор....Вместе с этими городами было освобождено много населенных пунктов, причем тоже с боями. В одном месте мы столкнулись вплотную с броневиками. небольшая речушка, через эту речушку был мостик. И вот немцы на той стороне, а мы на этой. Они никак не давали нам подняться в атаку. Тогда москвич Саша Земнухов с ручным пулеметом все-таки подобрался к мосту и открыл пулеметный огонь. А затем, он и за ним еще двое солдат, вскочили и, стреляя на ходу из пулеметов, открыли заградительный огонь и перебежали на тот берег.А уже вслед за ними мы открыли сплошной огонь из пулеметов и автоматов. Была проведена молниеносная атака, и берег со стороны противника был занят нами...
после боевых действий в Чехословакии очень много было взято в плен немецких солдат, причем, отборных СС. Вместе с воинскими частями была захвачена и военная техника, которую они намеревались передать американцам. Необходимо еще раз упомянуть и о наших предателях - "власовцах" . Они тоже сражались на стороне немцев не хуже самих немцев, так как знали: им ничего хорошего не светит в случае поражения немцев. По улицам городов и сёл Чехословакии большими колоннами шли немецкие солдаты, и вместе с ними - наши предатели. Ходила молва среди солдат, что один из наших солдат как будто узнал в колонне немцев своего отца и даже намеревался его пристрелить. не знаю, правда была или вымысел...
У нас в бригаде было много сибиряков из Красноярского края, Томской области, Новосибирской.